Первый Спас — Спас на воде, медовый. |
| 09.08.2011 г. |
 Первый Спас называется в народе еще Спасов день, Происхожденьев день, Маковки, Медовый, Пчелиный, Мокрый, Водный Спас, Спас на воде, Соломониды-бабушки и др.Православная церковь в этот день отмечает два праздника: Происхождение Честных Древ Животворящего Креста Господня (отсюда — Происхожденьев день) и празднество Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы. Праздник Происхождения Честных Древ пришел на Русь из Константинополя. В этот день в Византии совершался крестный ход, происходило водоосвящение и из дворца императора в храм Софии выносили сохранившиеся части Животворящего Древа Креста, на котором был распят Христос. Реликвию носили по городу вплоть до праздника Успения Богородицы (15 августа по ст. стилю) с крестным ходом, освящая город, отвращая болезни, эпидемии; народ поклонялся кресту. Вернее поэтому было бы вместо «происхождение» употреблять слово «вынесение», но такова уж традиция перевода с греческого. Праздник в честь Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы Марии установлен в память победы византийского императора Мануила над сарацинами (арабами) и победы русского князя Андрея Боголюбского над волжскими булгарами. Оба события произошли 1 августа 1164 года. Император и князь обменялись сообщениями о своих победах и о том, что им помогли Христос и Дева Мария. Перед сражениями в обоих войсках произошло чудесное знамение: заблистали иконы Богоматери и Спаса Христа, что предвосхитило победы византийского императора и русского князя, благословило воинов на ратный подвиг. Более всего первый Спас известен под названием Спас на воде. На Руси, особенно в Москве, в этот день совершался крестный ход на воду и чин водоосвящения, в которых принимал участие сам царь. Накануне праздника, вечером 31 июля, он выезжал в Симонов монастырь, где слушал вечерню, а утром, в сам праздник, стоял заутреню. Напротив монастыря на Москве-реке устраивалась «Иордань». Возводилось над водою на четырех столбах строение, расписанное яркими красками, украшенное «златом-серебром», увенчанное золоченым крестом. По углам Иордани изображались святые евангелисты. Около Иордани устраивались два «места» — государево (в виде круглого пятиглавого храма) и патриаршее. Царское место покоилось на пяти точеных позолоченных столбцах, было расписано травами, украшено резьбою. Виднелись слюдяные окна и дверь. Изнутри окна и дверь задергивались тафтяной занавесью. Царское и патриаршее места огораживались раззолоченной решеткою, а помост вокруг них застилался алым сукном. Царь и патриарх в окружении духовных и служивых приходили во главе крестного хода на Иордань; происходило торжественное освящение воды: в нее погружался крест. Все близкие присутствующие получали из рук патриарха зажженные свечи. Перед погружением в Иордань царь возлагал на себя святые кресты с нетленными мощами. После выхода из Иордани он целовал крест и принимал благословение патриарха. Духовенство освященной («иорданскою») водой окропляло присутствующие войска, знамена, всем желающим разливалась святая вода. Две серебряные стопы, наполненные освященной водой, отправлялись в царский дворец. Водосвятие в этот день происходило по всей России. По преданиям, именно в этот день крестилась Русь при Владимире Святом. Во всех городах и селах из церквей торжественно выносились кресты, совершались крестные ходы к рекам, озерам, прудам, около которых совершались молебны и освящалась вода. Обязательно освящали и «мирские» колодцы. После водосвятия купались в надежде защититься от лихорадки и сглаза, избавиться от грехов: «На Спаса в Иордане купаться — незамоленные грехи простятся». Купали в этот день в Иордани обязательно лошадей, чтобы не было падежа. В Зарайском уезде Рязанской губернии это происходило таким образом. Мальчишки-подростки пригоняли к водоему, который должны были освятить, лошадей со всего прихода, выстраивали их в две или три линии, оставляя проход между ними, и ожидали прихода крестного хода с хоругвями и иконами. После завершения молебна и освящения воды священник с причетником проходил по рядам лошадей и кропил их святой водой из водосвятной чаши. В некоторых местах не было такого окропления: лошадей просто перегоняли вплавь через освященный водоем. На первый Спас лошадей купали таким образом в последний раз перед зимой. Существовало твердое убеждение, что если купать лошадей (как, впрочем, и другой домашний скот) после первого Спаса, то они не переживут зимней стужи, у них «застынет кровь». Во многих губерниях на первый Спас крестьяне начинали первый сев озимого хлеба. «Первый Спас — первый сев!» Утверждали: «До Петрова дня взорать, до Ильина — заборонить, на Спас — засевать». Шутливо отмечали: «Спасов день покажет, чья лошадка обскачет», то есть кто раньше других начнет сев. Понятной поэтому становится и приговорка: «Спас — всему час!» Первый сев обставлялся ритуальными действиями. Часть семян освящали в церкви, затем смешивали их с остальным зерном, предназначенным для посева, и высевали. В семенное зерно подмешивали кусочки благовещенской просфоры, выходили в поле с иконой, крестом, несли с собой пасхальное яйцо, хлеб и соль. Накануне первого Спаса варили по числу мужчин в семье яйца; за обедом смотрели: у кого яйцо полнее, тому и начинать сев (тогда и урожай будет «полнее»). В некоторых деревнях, наоборот, обращались за помощью к дряхлому старику. Спустив его с печи, брали за руки и просили: «Посей ты, дедушка, первую горсточку на твое стариковское счастье!» Первый Спас, как уже говорилось, имеет и другое название: «Медовый Спас». Это был праздник пчеловодов. В этот день «ломали» первый мед на пчельниках. Боялись, что, если этого не сделать, пропадет мед, пчелы с соседних пасек унесут его. И вообще день этот, считалось, рубежный: после него пчелы прекращали приносить «медовую взятку». Уже с утра пчеловоды были на пасеке, выбирали самый медоносный улей и, перекрестясь, «выламывали» из него соты, часть которых, положив в чистую новую посуду (как правило, деревянную), несли в церковь, где после обедни священник окроплял, благословлял «новую новину» — весенние и летние труды «божьей работницы» пчелы. В этот день пчеловоды должны были быть чрезвычайно щедрыми. Недаром первый Спас прозывался в народе еще и как «Спасовка-лакомка». Дьячок в церкви собирал в заранее приготовленные корытца «попову долю» меда. Тут же часть освященного меда раздавалась нищим («На первый Спас и нищий медку попробует!»), к вечеру на пчельник заявлялась детвора, и хозяин не имел права не угостить их медком. Ребята же в благодарность заклинали-приговаривали: Дай, Господи, хозяину многие лета, Многие лета — долгие годы! А и долго ему жить — Спаса не гневить, Спаса не гневить — божьих пчел водить, Божьих пчел водить — ярый воск топить: Богу на свечку, хозяину на прибыль, Дому на приращение, Малым детушкам на утешение! Конечно же, вернувшись из церкви, пчеловоды разговлялись освященным медом, пирогами с пшенной кашей на меду, пили «медяные» квасы и угощали ими гостей. Известно, что в Древней Руси был обычай выпекать в этот день на первом меду огромный хлеб-пряник из ржаной муки нового урожая. Ко дню первого Спаса старались приурочить и другие хозяйственные работы. Очищали для будущего урожая овины и гумна («Готовь гумна и овины»), устраивали только за угощение «сиротские и вдовьи пумочи», помогая, например, убрать хлеб исходя из убеждения: «ты — за себя, мы — за тебя, а Христов Спас — за всех нас»… Нередко приносили с собой и угощение. С детства учили уважать, милостиво относиться к сиротам и вдовам: «На вдовий двор хоть щепку кинь!» С первого Спаса начинали провожать лето: заканчивались летние хороводы, начинался Успенский двухнедельный пост («осколок от Великого поста»), и почитали его так же, как Великой пост, хотя и говорили: «Успенский пост мужика досыта кормит». Наблюдали за птицами. «Если за неделю перед Спасом аисты станут приготовляться к отлету, то рано зима станет и будет морозная, а весна будет теплая». Больше других птиц интересовали ласточки. Утверждали: «На первый Спас отлетают ласточки и стрижи»; уверяли: ласточки отлетают в три очереди — в три Спаса. Верили в то, что накануне первого Спаса ласточка в последний раз в году облетает деревню. Дети высматривали таких ласточек и, увидя их, выкрикивали им вслед: Ласточка-касатка! А где же твоя матка? Где твои братцы, Где твои детки, Где же твои сестрицы? Испей Спасовой водицы! Улетать — не улетай, До Спожинок доживай! Такие призывы объясняются желанием продлить лето хотя бы на две недели. Ведь верили: если ласточки улетят, наступит осень. «Ласточка весну начинает — осень накликает»… На первый Спас примечали особенности, изменения в погоде. «Пришел первый Спас, держи шубу про запас», «С первого Спаса — холодные росы», «Отцветают розы, падают холодные росы». Но и: «С первого Спаса роса хороша»… Отмечали резкое снижение температуры воды, объясняя это тем, что «на первый Спас олень копыто обмочил» или «в первый Спас — на воде — олень обмакивает копыто, во второй Спас — на горе — обмакивает хвост». П.И. Мельников-Печерский привел в своем романе «В лесах» интересную хороводную песню о таком «олене»: — Ты олень ли, мой олень, Ты Алешенька! Ты куда, куда бежишь, Куда путь держишь? — Я бегу ли, побегу Ко студеной ко воде… Мне копытцом ступить, Ключеву воду студить! В первый Спас отмечается также память о семи ветхозаветных мучениках Маккавеях (отсюда еще одно название — Маккавеев день) и их матери Соломонии. Созвучие названий дало повод к этому дню приурочить сбор мака. Говорили: «Черен мак, да смачен, и бела редька, да горька». Но в народе спокойно относились к ставшему уже в наше время «злым растением» — к маку. Утверждали: «Не уродился мак, проживем и так», «Семь лет маку не родило, а голоду не было»… Благодаря созвучию по дню Макковеев определяли и погоду: «Дождь на Макковея — мало пожаров бывает». В Сибири этот день назывался еще и днем «Соломониды-бабушки». Она почиталась беременными, матерями, знахарками, ее имя встречается часто в заговорах, которыми лечили детские болезни. На первый Спас «защипывали» (пробовали) горох. К этому дню во многих местах поспевала малина: и старые, и малые стайками шли за ней в лес… Юрий Круглов http://hrono.ru/slovo |
