Чудо образа Димитрия-иконного целителя о полудевке-полуиконе. Сказки Ильи Боровикова |
| 08.01.2013 г. |
 Жила в деревне девица-лаптица – стройна, благочестива, иконолюбива. В одно время деревенские иконы самообновляться повелись. Вечером исчезнут – утром появятся. И куда-то их ветхость девается. Ни дыр, ни трещин. Стала лаптица присматривать. Одной полночью глядь: снялись её иконы с божницы и порх в окно. Девица лапти обула – и следом. Иконы огородом в лес, лесом на болото. На болоте свет. Глядит девица: посреди болта на сухой раките явлена икона старого письма, образ Димитрия-Святителя. А к нему очередь крестьянских иконок, щепных скорописок. И всех святой образ обновляет, проявляет, исцеляет! Встала девица в очередь, дошла, поклонилась. Образ её спрашивает: - Что же ты, человечек, от меня хочешь? Я же тут по краскам да левкаскам, на болоте принимаю… А для вас, кожаных- мокреньких, городские чудотворные иконы явлены. - Да что ты, батюшка, - сказала лаптица, - ничего мне от тебя не надо! Поклониться тебе хотела за бабушкины иконы, что жухлыми были, а твоим радением опять вон сияют! Чем ублажить тебя? - Ох-ох, спасибо тебе, девица, за приветливость! Ничего мне не надо, разве что возожгла бы предо мной лампадку на минутку: давно меня лампадкой не баловали, давно на болоте обретаюсь! Девица возожгла лампадку. Глядит – а образ-то страсть какой ветхий, чёрный да шелушимый! Он, знать, от других икон ветхости набирается: им обновление, а ему оскудение... И столь уж много исцелил, что дряхлости перенял предельно: кажется, единым вздохом весь осыпется до голой доски! - Эх, батюшка! – воскликнула девица, - да я от тебя не уйду, а прежде усажу и олифу разгоню! Стала усаживать. Вдруг чувствует: чем иконе ровней, тем ей самой шершавее; чем иконе целей, тем ей, девице, трещиноватее! Но не отступается лаптица: кладёт и ветшает, кладёт и ветшает… А образ вопрошает как ни в чём не бывало: - Хорошо ли тебе, девица, гладко ли; не обдирно, не шелудиво? А она в ответ: - Гладко, батюшка. А сама знай укатывает. И стала икона ровная, а девица – вся истресканная да кракелюрная. Однако, говорит: - Дай, батюшка, подраскрою. - И то, - молвит икона, - подразмой по силам; закоптился я веками. Размывает лаптица, разгоняет, чувствует: чем образу светлей, тем ей самой заскорузлей. Икона спрашивает: - Не черно ли, девица, не заскорузло ли? - Не тревожься, батюшка, всё по ладу. А сама знай примакивает да утирает… И вот икона чудотворная воссияла: ни пятнышка, ни темнотки! А девица вся стала мавролика, черновидна… Но не отступает: - Дай, батюшка, по одеяниям подсобрать. - Подсобери, родимая, истрепался я веками, пообдёргался…. Стала девица одеяния латать: вставка на вставку, чинка на чинку. И видит: икона выходит в красе и цельности неизъяснимой, а сама она, молодица, дырява и дерюжна стала…Но молвит: - Хорошо ли, батюшка, лажу? - Ладишь, девица, на удивленье! Вот отступила лаптица и глядит: перед ней икона полноцветная воссияла. Промолвил образ: - Ну, благодарствуй, матушка, и ступай с Богом. Пошла девица – еле ноги волочит: кожей кракелюрна, телом черна, платьем лохмотна. Юна была – а стала ветха! Идёт-идёт, видит: иконы икону хоронят. - Вы что, образочки? - Да вот, несли мы ветхую прабабку на болото исцелять… Да поздно, видать, собрались, не донесли! Ветром махнуло, последние фрагменты сдуло! Вот и погребаем, по правилам Святых Отцев! Почуяла тут девица некую благодать…Говорит: - Погодите оплакивать прабабку вашу, глядишь, и возобновится?! - Да где там, маврынька…Уже и три дня миновало, и доска усохла да побелела! Девица помолилась за доску пусту. Пых - икона обратно возродилась - красоты неписаной! Просияла девка: - И то, - говорит, - неспроста: сошли мне, знать, от иконы чудотворной не только изъяны, но и дары! Теперь хоть сама и ветха, а образа исцелять могу! Тут прабабушка-икона воскресшая ей говорит: - Ты, деточка, хоть и ветха, но ненавеки. Тот образ Димитрия тебя испытывал! Он ведь только, твоего преображения возжаждав, прикинулся дряхлым. Обдирность его была мнимость - ради твоего самоотречения. А на самом деле - он как других исцеляет, так и себя может. - А как он может?! - Через зерцало. Воззрит на своё отражение и исцелит его. И паки сам цел обретётся. Лети к озеру! Подлетела лаптица к озеру. Смотрит в отражение: там образ девы жухлой, обтёрханной. Помолилась, глядь: стала в зерцале гладкая да румяная. Ощупала себя: сама и есть! Краше прежнего стала! Обрадовалась девица и полетела домой. Так она полудевкой-полуиконой стала. Могла и по избе, и по скотине, и по пашенке – хоть чего. А надо – могла и по явлению, и по сиянию, и по чудотворению. Все кругом ветхие иконы её чудесами обновлялись. Мужа радовала: как ветшать начинала – самообновлялась краше прежнего. И ни есть, ни пить ей не надо было. Только любила, чтобы иногда перед ней лампадку возжигали. Да малую молитвочку ей читали, лаптице благоуханной, иконолюбивой. Илья Боровиков. http://famar.tmweb.ru |
