«Дать жизни вздох…». Афанасий Фет

В ожидании Рождества год от года душа не просто жаждет чудесного и трепетного, она везде и во всём ищет знаки присутствия Того, в замысел которого и попало создание человека на земле. Значит, и мы с вами тоже входили в планы Всевышнего. И наша любознательная и восприимчивая душа также стремится «утолить» духовный голод.

Я предлагаю оглянуться назад, вновь вдохнуть упоительный аромат классики, тем более что и повод для этого есть. Публикация стихотворений Афанасия Фета стала ярким событием отечественной изящной словесности девятнадцатого века. «В наше непоэтическое время с каким-то особенным наслаждением останавливаемся на этом сборнике. Даровитейший из наших современных лириков, г. Фет…которого замечательные песни убеждают многих, что и для нашей эпохи не иссяк ещё родник истинного лиризма…» Так писали «Отечественные записки» - журнал, ещё в 1843 году опубликовавший стихотворение «Я пришёл к тебе с приветом», которое было одновременно и «лирическим автопортретом», и «поэтической декларацией» нового поэта.

В декабре этого года (2015) исполнилось 195 лет со дня рождения замечательного поэта земли русской Афанасия Фета (таковым он всегда себя считал). В начале 1840-х годов, когда знатоки и ценители поэзии наслаждались «праздничным веянием» и «благоуханной свежестью» фетовской лирики, когда составитель «Полной русской хрестоматии» А.Галахов поместил в ней несколько стихотворений двадцатитрёхлетнего поэта рядом с произведениями корифеев отечественной поэзии, когда фетовское стихотворение «На заре ты её не буди», положенное на музыку А. Варламовым, стало «почти народною песней», - в это время совершалось мучительное духовное становление нового лирического поэта.

«Я не видал человека, которого бы так душила тоска, за которого бы я более боялся самоубийства…Я боялся за него, я проводил часто ночи у его постели, стараясь чем бы то ни было рассеять…страшное хаотическое брожение стихий его души». Это свидетельство Аполлона Григорьева о ближайшем и задушевном друге его юности – Афанасии Фете. Так рождался поэт. «Этот человек должен был или убить себя, или сделаться таким, каким он сделался. Страдания улеглись, затихли в нём, хотя, разумеется, не вдруг. Он был художник, в полном смысле этого слова: в высокой степени присутствовала в нём способность творения».

Одним толчком согнать ладью живую

С наглаженных отливами песков,

Одной волной подняться в жизнь иную,

Учуять ветр с цветущих берегов,

Тоскливый сон прервать единым звуком,

Упиться вдруг неведомым, родным,

Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,

Чужое вмиг почувствовать своим,

Шепнуть о том, пред чем язык немеет,

Усилить бой бестрепетных сердец…

Фетовская лирика – своего рода собственная программа поэтического действия в ней, считает литературный обозреватель А.Тархов.

«Неверие и вера, живущие во мне, не плоды, выросшие на университетской скамье, а на браздах жизни», - писал Фет в 1840-х годах своему приятелю, поэту Я.Полонскому.

Ноктюрн

Ты спишь один, забыт на месте диком,

Старинный монастырь!

Твой свод упал; кругом летают с криком

Сова и нетопырь.

И стёкол нет, и свищет вихорь ночи

Во впадину окна,

Да плющ растёт, да устремляет очи

Полночная луна.

И кто-то там мелькает в свете лунном,

Блестит его убор-

И слышатся на помосте чугунном

Шаги и звуки шпор.

И грустную симфонию печали

Звучит во тьме орган…

То тихо всё, как будто вечно спали

И стены и орган.

(1842)

Тихо ночью на степи;

Небо ей сказало: спи!

И курганы спят;

Звёзды ж крупные в лучах

Говорят на небесах:

Вечный – свят, свят, свят!

В небе чутко и светло.

Неподвижное крыло

За плечом молчит, -

Нет движенья; лишь порой

Бриллиантовой слезой

Ангел пролетит.

(1847)

Не здесь ли ты легкою тенью,

Мой гений, мой ангел, мой друг,

Беседуешь тихо со мною

И тихо летаешь вокруг?

И робким даришь вдохновеньем,

И сладкий врачуешь недуг,

И тихим даришь сновиденьем,

Мой гений, мой ангел, мой друг,

То вдруг опечалишь ужасно,

То сердце обрадуешь вдруг,

А всё улыбаешься ясно,

Как гений, как ангел, как друг.

(1842)

Как ангел неба безмятежный,

В сияньи тихого огня

Ты помолись душою нежной

И за себя и за меня.

Ты от меня любви словами

Сомненья духа отжени

И сердце тихими крылами

Твоей молитвы осени.

(1843)

AVE MARIA AVE MARIA – лампада тиха,

В сердце готовы четыре стиха:

Чистая дева, скорбящего мать,

Душу проникла твоя благодать.

Неба царица! Не в блеске лучей,

В тихом предстань сновидении ей!

AVE MARIA – лампада тиха,

Я прошептал все четыре стиха.

(1842)

Ирина Бакке.