Поставьте памятник деревне

Нарушая все литературные и журналистские каноны, разрешите название стихотворения Николая Мельникова вынести в заголовок очерка, а строчки самого стихотворения поставить эпиграфом к нему.

Поставьте памятник деревне

На Красной площади в Москве,

Там будут старые деревья,

Там будут яблоки в траве.

И покосившаяся хата

С крыльцом, рассыпавшимся в прах,

И мать убитого солдата

С позорной пенсией в руках.

И два горшка на частоколе,

И пядь невспаханной земли,

Как символ брошенного поля,

Давно лежащего в пыли.

И пусть поёт в тоске от боли

Непротрезвевший гармонист

О непонятной "русской доле"

Под тихий плач и ветра свист.

Пусть рядом робко встанут дети,

Что в деревнях ещё растут,

Наследство их на белом свете -

Всё тот же чёрный, рабский труд.

Присядут бабы на скамейку,

И всё в них будет, как всегда -

И сапоги, и телогрейки,

И взгляд потухший...в никуда.

Поставьте памятник деревне,

Чтоб показать хотя бы раз

То, как покорно, как безгневно

Деревня ждёт свой смертный час.

Ломали кости, рвали жилы,

Но ни протестов, ни борьбы,

Одно лишь "Господи, помилуй!"

И вера в праведность судьбы.

Согласитесь, печальное стихотворение. На мой взгляд, даже не печальное произведение, а взывающее с мольбой к сердцу и разуму человека. С таким настроением мы (Павел Егоров, главный историк храмов Уфимской губернии, уфимская семья Ефимовых и автор строк) покидали некогда цветущее село Петропавловское Миякинского района РБ, увозя с собой записанные воспоминания старожилов села. Село интересно тем, что в нём стоял красивейший храм, а сегодня от него остался лишь заросший клёном фундамент. Своим появлением на территории Уфимской губернии храм обязан обыкновенной житейской истории. История эта случилась в селе в не совсем стародавние времена.

Мы беседуем с Василием Севастьяновичем Пшеничным, такая вот хлебная и красивая фамилия. Василий Севастьянович родился в 1938 году. Он приветлив и аккуратен в рассказе:

- Мама моя Мария Акимовна Пшеничная 1916 года рождения рассказывала, что храм в Петропавловке был выстроен в честь сына помещика. Сын богатого помещика Сорочинского был убит на своих землях. Он совершал обход леса верхом на лошади. Кто-то рубил лес и грузил себе на подводу. Сын помещика, возможно, его звали Михаил, обнаружил этого человека и стал требовать от него объяснений. Они стали спорить. Тот мужик топором ударил по ружью владельца леса и земель. Ружьё упало, наш герой нагнулся, чтобы поднять своё ружьё, а в это время мужик ударил его топором по голове, а затем инсценировал самоубийство. Мужик-вор был из Михайловки, что на границе с Баязитово.

Есть другая версия, что сын помещика застрелился из-за женщины, то есть из-за неразделённой любви. Сегодня что-либо проверить или доказать трудно. Усадьба помещика находилась между деревнями Михайловкой и Успехом. Хозяин часто не приезжал, у него был управляющий, который и занимался всеми делами. В честь сына в Петропавловке помещик построил церковь. Сначала он хотел построить больницу, но после разыгравшейся трагедии решил возвести храм на помин души погибшего чада. Церковь строилась из прочного дерева. Раствор замешивался на яйцах.

Приблизительно церковь была достроена к 1905-1909 годам и простояла до 30-х годов прошлого столетия. Её постигла та же участь, что и другие храмы. Церковь закрыли и сделали в ней школу. Всё же - это лучшее продолжение церковной жизни. В ней учились дети, а их в селе было немало, жизнь налаживалась.

Верующие в селе были, к которым ходили молиться, как продолжал Василий Севастьянович, Традиции в народе сохранялись, церковные праздники в семьях отмечались, детей крестили на дому. Может быть, если бы церковь достояла до наших дней, то её могли вернуть жителям села, и в ней бы вновь возродились службы, но, увы, церковь имени Архангела Михаила превратилась в маленький деревенский дом с ужасным продолжением своей истории.

В 1978 году школу закрыли за ненадобностью, её разобрали и перевезли на берег реки, чтобы в последний раз послужить детям в виде школьного лагеря труда и отдыха. В летнее время юные жители села работали на колхозном поле, пропалывая свёклу и приучаясь к труду, и отдыхали в ней. Лагерь труда и отдыха просуществовал 2 лета. Потом в жару телят загоняли в здание. В 80-е годы председатель колхоза продал здание бухгалтеру (не буду называть её фамилию). Главный бухгалтер перевезла здание церкви в деревню Качеганово и был отстроен деревенский дом. Видимо, нечестная сделка имела свои последствия. Бухгалтер умерла при странных обстоятельствах.

Так ведь, и село тихо «умирает». Из оставшихся 17 домов жилыми являются лишь 13. Село имеет весьма удручённый вид, заброшенный и покинутый. Жизнь теплится в оставшихся домах, люди, хотя и осознают, но не покидают родные места. Они с радостью встречают гостей, вспоминают былую насыщенную и активную жизнь. Может, в этом и состоит особенность непонятной русской души. Тем она и сильна!

Ирина Бакке.