Отрада для души

Так уж устроен человек, что он придумывает для себя небольшие чудачества, чтобы жизнь казалась более привлекательной, более «вкусной». Мне бы приятно было жить в населённом пункте с красивым и душевным названием «Отрада». Произнося это слово, словно допускаешь до себя нечто тёплое, успокаивающее, что-то, что может тебя защить и порадовать. Тем и богат русский язык, обладающий скрытым воздействием на душу человека.

Странно, но я не ощутила подобной связи у жителей деревни Отрада Альшеевского района республики с русским языком. Более того, мы покидали деревню после опроса местных жителей с чувством недосказанного и ощущением боли и за русскую глубинку, и за родной русский язык.

Во время поездки по Альшеевскому району историк храмов Уфимской губернии Павел Егоров как бы «привязал» имеющиеся исторические сведения к местности. В конце 19 века вокруг селения Баландино переселенцами из Самарской губернии образованы населенные пункты: хутор Аристова (в последующем переименован в село Отрада), Гоголевка, Садовая, Богдановка, Малиновка, Дмитриевка, Михайловка, Ворошиловка. В начале 20 века на месте бывшего хутора Аристова образован посёлок артели «Отрада». В целом, Альшеевский район характеризуется как промышленно-сельскохозяйственный район, значит есть история, есть традиции.

Мы беседуем с Евгенией Игнатьевной Теслей, урождённой Некрасовой, проживающей в Отраде на единственной Центральной улице:

- Я ведь из деревни Радыгино, а мои предки с Костромы. Был голод, и они приехали сюда и основали деревню Кострома. Когда мне исполнилось 11 лет, умерли мои родители, и меня к себе взяла двоюродная сестра и увезла в Бирск. В Отраду я приехала в 1960-х годах. 

Конечно, в те годы мало, кто обращал внимание на оставшиеся церкви и тем более посещал службы. Но разговоры в деревне велись о том, что Баландинскую церковь перевезли в Отраду и сделали в ней детский сад. Когда детский сад себя изжил, то администрация по производственным соображениям превратила детский сад в жилой дом на два хозяина. Такие вот перипетии церковного здания. Церковь открыта людям, она не будет спорить с администрацией и, конечно, будет учитывать производственные цели. Администрация поселила в одной половине семью Валеева, у которого дом был признан негодным для проживания, сообщила нам Евгения Игнатьевна. В другой половине жил Серик Юрий. Сейчас он уже не живёт, так как уехал из деревни. Всё бы хорошо: учтены интересы государства, устроены люди. Но никто не обратил внимания, что в дальнейшем жизнь у Валеева складывается не лучшим образом. У него было трое детей. Один страдал шизофренией, ушёл из дома и не вернулся. Дочь умерла от пьянства. Третий тоже умер.

Об этом все в деревне знали, но молчали. И каждый молчал в силу своих соображений. Даже сегодня, когда снят запрет на религию, люди боятся или не хотят анализировать происходившее в жизни, не утруждая себя воспоминаниями и печальными мыслями.

Более общительной оказалась Мария Тимофеевна Михайлюк, урождённая Захарова. Мы уютно расположились на скамеечке во дворе дома. День был тёплый, солнечный и всячески располагал к разговору.

- А я родилась в Бижбулякском районе в Вознесенке. Тогда это был колхоз имени Степана Разина. Церковь была в Георгиевке рядом с Вознесенкой. Меня крестили в церкви в Богдановке Миякинского района. В Георгиевке недалеко от церкви было кладбище. У нас люди не называли село Георгиевкой, а говорили: «Вознесенка». Престольный праздник у нас был Покров. Георгиевскую церковь разрушили. Напротив церкви были стойла для коров. Помню фундамент церкви. Лежала кучка камней. Церковь была деревянная. Люди говорили, что камни остались от церкви. Напротив церкви в Вознесенке на Поповом озере на Крещение делали купель. В Отраду мы приехали в 1958 году. В Баландинской церкви в 1958-59 годах была школа. Я проходила мимо каждый день и видела детей, которые спешили в школу. Потом сделали в школе птичник. Мишина Райка работала в птичнике. В Отраде на дому один раз крестил батюшка. Он приезжал откуда-то. Батюшка был с крестом, не в рясе. Бабушки говорили, что крестил, как надо, молитвы читал. После войны по домам ходил Васька-бродяга. Он потом уехал в Раевку. О нём рассказывала моя свекровь, которая была из деревни Симоновки Баландинского прихода. Этой деревни давно нет.

Мы с интересом слушали Марию Тимофеевну и пополняли наши сведения о храмах Уфимской губернии. Она рассказывала с удовольствием, чувствовалась, что, что в её жизни присутствовали не только беды-печали, но и радости, праздники и моменты, которыми она гордилась. Она поведала об укладе жизни. В деревне Пономарёвке Оренбургской области собирался базар. Приезжали люди из Оренбурга. Отрадовцы пешком ходили, а расстояние укладывалось в 20 км, на базар с ночёвкой на субботу-воскресенье. Кто-то, конечно, и ездил, добавила наша рассказчица. Деревня Ворошиловка интересна тем, что там находятся Ворошиловские горы.

Мы не заметили, как пролетел отведённый на разговор час, ведь впереди ждали другие жители и другие деревни. Мы пополнили свой исторический багаж по истории храмов Альшеевского района РБ, а Мария Тимофеевна от души поблагодарила за встречу, за возможность вернуться в прошлое, окунуться в свои воспоминания, порадоваться или погрустить о том, чему в своё время не смогла уделить времени и должного внимания. Мудрая бабушка!

Ирина Бакке.