Истина в творчестве Архипа Куинджи

А.И.Куинджи пишет пейзажи, в которых создаёт идеальные образы, полные гармонии и красоты. Этому художнику с рождения были уготованы испытания, те испытания, которые приводят либо к славе, либо к людскому позору. Вряд ли он понимал это в детстве, но в зрелые годы, я уверена, он об этом размышлял. Он стал известным, хотя мне кажется, что сей факт не особенно его прельщал. Он стремился к известности, ведущей к богатству. Он добился этого и распорядился богатством по-своему. И то, что он приблизился к постижению Истины жизни, он понял сердцем, сердцем чутким и трепетным. 

Мы знаем, что он родился в Мариуполе в семье сапожника, скорее в 1842 году. Именно этот год указан в самом раннем документе, который выдала Мариупольская городская управа. Мальчик рано лишился родителей, его воспитывали дядя и тетя по отцовской линии. Неоднозначно все и с фамилией мастера пейзажной живописи. Он был сыном Ивана Еменджи и происходил из семьи обрусевших греков, коих на берегах Азовского моря достаточно. Правда, мальчику, судя по всему, досталась фамилия деда – известного в тех краях ювелира – Кумюджи. Позже фамилию записали в неправильной транскрипции, и сейчас весь мир знает Архипа Куинджи. С юных лет Архип любил рисовать. Он рисовал везде: на обрывках бумаги, заборах и стенах.
Семья была бедна, поэтому мальчику с детства приходилось много работать. Он, то пас гусей, то служил у подрядчика, то подрабатывал у торговца хлебом. В 1865 году Архип Куинджи приехал в Санкт-Петербург поступать в Академию художеств. Однако стать вольнослушателем ему удалось только с третьей попытки, когда он написал полотно «Татарская сакля в Крыму».
В 1875 году Куинджи принят в члены Товарищества передвижников. Он остро ощущал демократические веяния в общественной жизни, был знаком с разными устремлениями и чаяниями различных слоёв общества. Интересы простого народа были ему не чужды, ведь из этой среды он вышел в жизнь. Вместе с друзьями он обсуждал последние новости в искусстве, засиживаясь в спорах и анализах до глубокой ночи.
Исполненный высокого душевного благородства, устремлённый к поискам добра и красоты, Куинджи безраздельно был предан бескорыстному служению искусству. Знакомство с крупными художниками-передвижниками – Иваном Крамским, Ильёй Репиным положили начало реалистическому восприятию действительности, что выразилось в создании пейзажей грустных, тоскливых, с серовато-коричневым колоритом: «Осенняя распутица» (1872); «Забытая деревня» (1874); «Чумацкий шлях в Мариуполе» (1875). О «Забытой деревне» писали: «Уныло так, что хватает за сердце».
Затем художник словно бы начинает новую страницу своей творческой жизни. Отныне он пишет пейзажи, в которых создаёт идеальные образы, полные гармонии и красоты. Постепенно красочная гамма его полотен становится более разнообразной, колористические решения усложняются. Цвет переходит от холодных тонов к тёплым.
Природа представлялась Куинджи столь грандиозной, что человек казался в ней мелким, жалким. Человек должен был найти в ней место, он должен был приблизиться к ней. Куинджи прикоснётся к тайне бытия, к Истине.
Тёплый цвет земли в картине «Лунная ночь на Днепре» (1880)
оттеняет холодное, изумрудное отображение лунного света, который лежит на поверхности зеленоватой реки, освещая своим фосфоресцирующим светом Вселенную. «Что это такое? – писал тогда поэт Яков Полонский. – Картина или действительность?» Космические и человеческие начала не тождественны. Человеческое (описание деревни) слишком мало рядом с мировым порядком (описание ночи). И хотя одно с другим неразрывно связано, но ощущение необъятности мира, мистической таинственности её светил, глубина света – всё это, кажется, подавляет человека и следы его жизни на земле. Так рассуждают художественные критики.
Я бы сказала по-другому. Годы творческого уединения подвели Архипа Куинджи к пониманию чего-то, что должно быть ориентиром в человеческой жизни. Очень хорошо, например, сказал один из учеников Куинджи: «В пейзаже «Берёзовая роща» Архип Иванович с необыкновенной точностью написал залитые солнцем, сверкающие берёзы, но главное – радость, которая разлита в картине». Я думаю, это радость бытия. Художник не просто творил в тишине жизни, уверена, он познавал Бога в себе.
Его внимание притягивали как далёкий свет луны, так и горы. Горы – грандиозные создания природы, ближе всего расположенные к бездонному небу и способные с ним сообщаться, - такова мотивация произведений Кавказского цикла.
Куинджи выводит «формулу» дерева. В картине «Дубы» эта живописная «формула» напоминает клубящееся облако причудливой конфигурации. Художник проводит знак равенства между конкретно-земными и условно-небесными формами. Таким образом, художник как бы сближает «земные» и «небесные» формы. В стихиях природы Куинджи старался сопоставить противоположные их начала – ночь и день, порыв и покой, немощь и силу. Лунная ночь как бы олицетворяла бездонность мироздания. Солнце, наоборот, находится на поверхности небесной сферы и дарует жизнь.
Архип Куинджи постиг Истину, соединил искусство и жизнетворчество. Его искусство звало человека к духовному росту, имело жизнеутвердающую силу. Его картины не подавляют человека, а, наоборот, возвышают, приближают к Богу.
Куинджи в образе природы раскрывает любовь Творца к человеку. Великолепие природы, кажущаяся таинственность под покровом приглушённого света, переданные кистью в руке мастера, отзываются в наших сердцах трепетом и сладкой болью. Ко Творцу должны быть направлены наши мысли и желания.
Живописец создавал образ, который обретал «ощущенческий» характер, покоящийся на вчувствованиях, движениях души. Репин так описал состояние публики, которая стояла перед полотном «Лунная ночь на Днепре» «в молитвенной тишине» и уходила со слезами на глазах. «Так действовали поэтические чары художника на избранных верующих, и те жили в такие минуты лучшими чувствами души и наслаждались райским блаженством искусства живописи». Подобные слова можно с не меньшей долей уверенности отнести и к современным зрителям.
Картины художника и его суть едины. Он был добр. Он любил людей. Жил он скромно. Разбогатев, он деньги свои пускал на общее благо, щедро помогая молодым художникам. Начало XX века ознаменовалось для Куинджи рядом благотворительных действий. Он поддерживал студенческую кассу вспомоществования для нуждающихся учащихся. В 1901 году Куинджи выделил капитал в сто тысяч рублей в премиальный фонд весенних академических выставок. По завещанию художника немалые средства, а именно около двух миллионов рублей, были адресованы Обществу поощрения художников.
И, наконец, картина Куинджи «Христос в Гефсиманском саду» (1901). Критики посчитали картину произведением, в котором прозвучала тема одиночества, обречённости человека, вступившего в конфликт с обществом. Считается, что разгадать смысл его произведений очень сложно, ибо художник не оставляет намёков и подсказок на тайное содержание своих полотен, так как в них якобы нет драматизма. Наивная идея добра и зла разрешена живописным порядком. Драматизм постепенно выявляется в зрителе, когда он всматривается в картину. Он появился ниоткуда, Христос в белых одеяниях, горящих фосфоресцирующим светом. На фоне тёмных деревьев Его фигура выглядит очень контрастно и создаёт удивительное впечатление. Фигура Христа залита лунным светом. Она расположена в центре, на Ней сходятся диагональные линии. Столкновение добра и зла художник передаёт, противопоставляя свет и тень, сопоставляя тёплые и холодные оттенки цвета, основные и дополнительные тона. Таких декоративных эффектов в русском искусстве начала 20 века никто не достигал. Христос, молча, смотрит на нас, и мы не отводим взгляда. Он идёт к нам, и мы чувствуем в сердце Его любовь, эту жизнеутверждающую силу взамен бренности земного бытия.

Ирина Бакке.